Начало игры

Забвение. Ни на что не похожее. Такое спокойное, полностью обволакивающее и успокаивающее. Кажется, что даже больше ничего не нужно для своего умиротворения. Даже перестает ощущаться легкое покалывание сожаления, внезапно проснувшегося в последние моменты жизни.
Конец был лаконичным, хоть и не сказать чтобы достойным. Погиб с целью убежать от факта позора. Оставаться в живых после такой баталии и такого поражения – вещь сомнительного удовольствия. Все прошло по правилам. Без намека на ненужную пощаду и альтруизм, которым частенько любят болеть шинигами.
Уходить в никуда, оставаться в нигде после такой тупиковой ситуации – неплохое стечение обстоятельств. Улькиорра был к этому готов, так же холодно соглашался со своим концом и нисколько не сопротивлялся, когда когтистая лапа позорно ступила на рогатую голову. Лучше быть стертым с лица мертвой земли, чем потом жить с осознанием, что какой-то мусор об него буквально таки ноги вытирал.
Так думал Улькиорра, когда закрывал глаза и ждал одну секунду перед последним ударом. С этой же мыслью он внезапно открыл глаза. Как будто одна единственная идея зациклилась в голове и в течение одной вечности неизменно четко повторялась, въедаясь в то, что осталось от мозга.
Улькиорра не сразу понял, что смотрит перед собой, повторяет про себя последние предсмертные, ставшие впоследствии посмертные слова. И падает. Падает, раскрыв широко крылья, будто намериваясь поймать невидимый поток воздуха, чтобы плавно спланировать на песок.
Улькиорра не думал о происходящем. Не анализировал и не задавался вопросами, требующих немедленных объяснений. Он просто смотрел перед собой, равнодушно наблюдал за приближающейся землей и тонул в личной темной и липкой пустоте, возродившейся где-то в районе дыры на последней мысли об удачности собственной смерти.
Надо было бы взмахнуть крыльями, чтобы как-то исправить ситуацию, но не стал. Сам не знает почему. Как будто на самом деле отказывался верить в происходящее, и думал, что вот сейчас он снова закроет глаза и вновь погрузится в спасительное забвение.
Забвение не вернулось. Зато с поразительной яркостью напомнили о себе физические ощущения, возникшие от прямого столкновения с землей. Падение было таким же предсказуемым, каким и абсолютно внезапным. Улькиорра чувствовал боль, но как-то отстраненно, как будто тело было вовсе не его. Даже позволил себе одно мгновение не двигаться, пока поднятая пыль и грязь не осядет обратно на свое место, и крылья и рога не исчезнут, закрываясь в занпакто до следующего раза.
Наконец он открыл зеленые глаза и сделал первую попытку подняться. Получалось до ужаса неуклюже. Мышцы не подчинялись, затекли. Всепоглощающая слабость полностью подводила, намекая на общую неудачность возможности возродиться. Если, конечно, такое вообще вероятно, и происходящее не является бредом предсмертной агонии.
Улькиорра на раз третий все-таки совладал с собой, поставил тело на ноги и осмотрелся, все так же пребывая в личной пустоте мыслей. В конце концов, он холодно, практически автоматически подметил знакомую фигуру.
Заэль. Потрепанный, побитый. Жалкое зрелище. Наверное, он и сам такой же. Наверное, тоже погиб. Погиб? Мысль беспокойно шевельнулась, вызывая ясное ощущение подозрительности. Возникал немой вопрос о возможности происходящего. Или это просто чья-то гнусная шутка? Если шутка, то самое время выйти клоуну на свет луны, чтобы можно было с ним расправиться. Каждая плохая идея должна быть оплачена по заслугам.
Улькиорра снова огляделся, медленно приходя в себя. В другой стороне была еще одна фигура. Такая же до боли знакомая и такая же неуклюжая, как и вся ситуация в принципе.
Что ж, хотя бы не он один вот так "воскрес".
Шаг, еще один. Вот вроде бы и двигаться теперь можно было. Даже не запутываясь в собственных конечностях. Еще пару шагов и вот он – Заэль. Такой же розоволосый, но в не лучшем настроении.
- Очнулся? – Спокойно, почти будничным тоном задал риторический вопрос.

Отредактировано Ulquiorra Cifer (2011-12-17 02:08:13)

Начало игры

Боль, вокруг ничего кроме боли. Казалось, будто она повсюду. Стоит пошевелиться и ты развалишься на части. Весь мир состоял из паутины этого чувства. От неё не скрыться и не убежать, особенно, когда ты мертв. Все самое страшное чувствуется лишь в момент самой смерти, а ведь умирать совсем не страшно. За секунды все пролетает перед глазами, за секунды осознаешь, что проиграл, за секунды понимаешь, что умер во второй раз, за секунды... понимаешь, что потерял шанс переродится ибо был добит своим.
Нет ничего, вокруг лишь одна пустота. Она чарующа и в то же время коварна. Словно мать, протягивает своему ребенку руки которых так хочется коснуться. Крепкие объятия, нет ничего приятнее и страшнее их. Она затягивает, поглощает, не хочет отпускать свое дитя.
Рывок, полный боли, что захотелось кричать. Казалось, что тело переворачивают через мясорубку, предварительно сняв заживо кожу и вытащив кости, оставив лишь череп, для более мелодичного хруста. В висках стучало так, что казалось, будто барабанная перепонка вот-вот лопнет. Хотелось снова умереть, не хотелось чувствовать этот ужас. Трудно поверить, но даже Ад мог показаться раем. Вечная боль от смерти не так уж и страшна, после того, как ты умирал в мучениях и возрождался. Кто знает, а вдруг судьбы бы распорядилась иначе.
В мире живых, говорят, будто ребенок считается родившимся с первым криком, именно тогда слизь покидает легкие и они способны конвертировать воздух.
Беззвучным криком Секста поприветствовал этот мир и тут же зашелся в кашле. Глаза еще были не способны видеть, все плыло, а если не плыло, то вокруг был лишь белый туман, хотя в Хуэко Мундо отродясь была вечная ночь. Тело ужасно болело, казалось, что если пошевелишь даже пальцем, то он отвалится. Во рту было сухо, хотелось пить. Желудок еще не начал свою работу, посему желание найти себе чего перекусить отсутствовало - это являлось большим плюсом, ведь вокруг ничего не было перекусить. Снова попытка открыть глаза - в мире ночь, но все еще такое не четкое. Гриммджоу попытался встать. Тело не развалилось, боль была незначительной. Говорят, что для каждого найдется своя расплата, значит разрушителю приписали боль. Он не боялся одиночества, не боялся казаться другим, он был свободен и независим, дерзок и горд, любил кровь и убивать.
Жажда... она накрыла Гриммджоу с головой. Хотелось даже если не пить и есть, то хотя бы убивать. Крови...хотелось крови...Ощутить её на своих руках, вкусить запах, разрушить еще то, что пока цело и едино.
Наконец боль улеглась, зрение восстановилось, хотя потребовало еще несколько минут, дабы привыкнуть к этой вечной темноте, глазам требовалось перестроение, хотя они и так слишком много времени видели тьму. Силы постепенно возвращались и Гриммджоу наконец сел и осмотрелся по сторонам: руины, все вокруг было усыпано ими. Пробитый купол замка пытался совместить два несовместимых понятия - свет и тьму. Местность, одновременно, казалась знакомой и в то же время чужой. Здесь была битва, которую, увы, выиграли не они, иначе бы Король Хаоса не оказался бы посреди своего королевства.
Вокруг ничего...
Гриммджоу закрыл глаза и снова открыл -картина не поменялась, лишь  ощущения - тело наконец ожило. Поблизости чувствовалась чья-то рейяцу. Одна сильнее, другая слабее, но обе было достойны эспады. Секста встал, но ноги не желали держать его твердо и король упал, прямо на одну из колб с очередным экспериментом октавы. Теперь то Гриммджоу понял что это за развалины и где он очутился. Если здесь все так плохо выглядит, значит  шинигами не пощадили даже совершенного Заэля. Обидно...обидно за свою нелепую смерть и поражение, немного обиднее за других, хотя они были никто, обидно... что этот мир разрушил не он, свергая тот режим.
Получше изучив содержимое эксперимента и попробовав его на ощупь, Гриммджоу решил не рисковать своим вторым шансом и пойти к источникам рейяцу. Кто знает, кто там может оказаться. Он согласен на любого члена "меча", кроме Ннойторы. Его подлость он не забудет никогда... Желание убить Куросаки исчезло, на его место встало совсем другое - убить Квинту, ведь это по его вине так произошло. Пускай же мир станет намного ярче и красивее, после того, как в воздухе будет витать аромат его крови. Богомол, ничтожное создание, простое насекомое, которое только что и может молиться своему богу. Да будет так! Ибо вознесется он к нему за то, что сумел рассердить пантеру!
-Йо, - кратко поприветствовал арранкаров Гриммджоу хриплым голосом - связки еще разработаны -, когда подошел к своим "друзьям", -Еще раз так про меня отзовешься, бабочка недоделанная, пришибу и мокрого места не оставлю, - Гримм хмыкнул и отвернулся от Заэля, теперь взгляд был переведен на Улькиорру, -Еда, - издевательски протянул Секста, но тут же настроился на серьезность, - Итак, кто в курсах того, что за хрень происходит? Мне конечно пофигу, но для справки понадобится.

- Неужели после смерти у тебя улучшился слух, а, Гриммджо? - Усмехнувшись тихо, розовый отвел взгляд в сторону и начал рассматривать искусственное небо: оно было все так же статично, словно бы прошло несколько столетий, а оно никак не хотело изменяться вместе с арранкарами. Вот они вернулись, а мир все такой же, мир все так же неблагосклонно к ним настроен.
- Не думаю, что это сделал кто-то, иначе бы мы лицезрели рядом с собой своего благодетеля, - ученый машинально перебил Улькиорру и перевел на него взгляд: интересно, как сильно его потрепало, пока он летел до земли? Он выглядел как-то уж слишком подавлено, что не могло не напрягать Октаву. Да и тот же Гриммджоу - тот был совсем подавлен. В случае чего, никто не сможет гарантировать, что они выживут: вдруг кому придет очередная "здравая" мысль посетить Лас-Ночес, а точнее его развалины? Будет слишком опасно сталкиваться с кем-то в их состоянии. "Великолепная" тройка.
- Использовать. Интересное слово из уст того, кто больше всех под Владыкой прогибался? - Усмехнувшись, арранкар выдохнул тихо и поправил волосы - ему так хотелось врезать по этой спокойной роже, да только было жаль разбивать о нее свои кулаки. Тем более, небо было таким красивым, так притягивало взгляд, что не хотелось смотреть вперед.
Кто-то вернул их к жизни и в это явно был задействован план, чей? Зачем это все? Арранкар провел ладонью по лицу, оценил целостность своей маски и выдохнул тихо - находиться рядом с этими двумя ему было не особо приятно, потому он вноь прикрыл глаза и отрешился от реальности. Он просто хотел остаться в той самой темноте, которая давала ему ощущение безопасности, остаться и ни о чем не думать.
- Найти? - Ученый чуть не поперхнулся и посмотрел на Четвертого: тот нес какую-то чепуху. Неужели Улькиорра и правд думал, что их вернул к жизни Айзен-сама? Он все ж был слишком предан Владыке: шинигами не стал бы возвращать их в их же мир. Он ведь шинигами, он их враг... Розовый недовольно сжал кулаки и хмыкнул, продолжая расспрашивать Червертого.
- Ты думаешь, что Владыка будет заботиться о павших солдатах? Я лично в этом очень сильно сомневаюсь: его реяцу не увствуется нигде, ты же сам понимаешь, не так ли? Если бы Айзен-са...Айзен был рядом, то мы бы чувствовали его духовную силу, - арранкар покачал головой и перевел взгляд на Шестого: тот был ему еще более неприятен, чем Шифер, но он хотя бы не бросался вперед с рабской преданностью на поиски Владыки. Жив ли он? Живы ли остальные?
- Мне кажется, что нам первым делом нужно привести себя в порядок, а потом уже задаваться такими нерациональными вопросами, Улькиорра.

Поначалу Улькиорра и слышать ничего не хотел. Для него наступил тот момент, когда его точка зрения считалась единственной верной. Иные пути решения проблемы абсолютно не виделись. Возможно действительно неудачно приземлился и больно ударился головой об землю, а возможно настолько поразила ситуация, что временно загнанное в уголки подсознания отчаяние наконец-то начало показывать себя.
- Идиот. – С нотками раздражения ответил Заэлю Улькиорра. – С чего ты взял, что благодетель обязан находиться рядом? Он может и не показываться, если на то есть сколько-нибудь важные причины.
Причины могли быть самые разнообразные – от слабости с точки зрения силы до знания арранкарами этого некто. Если был бы второй вариант, то почти наверняка «спасителем» был кто-то из шинигами. Если так, то возникает презанятная тенденция.
С другой стороны… с другой стороны может и действительно все предположения ошибочны. Улькиорру осенила эта мысль ровно тогда, когда он уже было повернулся ко всем спиной, чтобы пойти в одиночку докапываться до правды.
До ума Четвертого достучались слова Заэля. Привести себя в порядок, а потом приступать к активным действиям. В этом была толика справедливости и благоразумия.
- Ты прав. – Шиффер как будто переключился – настолько спокойно ответил. – От нас никакого толка не будет в таком состоянии. Нас сможет забить первый же встреченный адъюкас. Ты прав, нужно восстановиться.
Нужно восстановиться, а потом найти причину воскрешения…
«И все-таки, что с Айзеном-самой», - предательские мысли так и не спешили покинуть голову.
- Гриммджо. – А он почти и забыл, что этот… этот… взбалмошный мусор все еще тут. – Помолчи, если не хочешь оказаться в концах списков претендентов на эту самую власть.
Нет, Улькиорра даже и не думал поддерживать глупую идею Шестого. Зачем именно сейчас устраивать раскол? Раскол и без того имелся, усугублять ситуацию было бы неразумно. Даже с точки зрения банального инстинкта самосохранения. Нужно собраться с силами, укрепить свои позиции, хоть как-нибудь восстановить свое право на власть страха. Без страха арранкары не то, чем были раньше, а это само собой грозит крупными неприятностями.
Шиффер не сомневался в собственных силах, но он сомневался в силах своих вновь приобретенных спутников. Кто такой Заэль без собственной лаборатории? Кто такой Гриммджо без своей стаи? Только восьмой и шестой номера. Да и сам Улькиорра… кто он без Властителя, дававший точку опоры, от которой был смысл отталкиваться? Только четвертый номер. 
- Нам нужно пристанище и нам нужна еда. – Глупость какая – думать о еде и собственной безопасности как какие-то пустые. – Если кто выжил, они нас почувствуют. Но надо успеть до их прихода.
И почему Шиффер говорил «нам». Любой из тройки мог уйти по своим делам. С другой стороны нужно быть большим идиотом, чтобы так поступить. На время был смысл держаться вместе банально ради выживания.

С каждым словом их разговор превращался в взаимный обмен подколками: если он укорял Улькиорру в том, что арранкар был слишком предан своему редводитею, то недостатки Гриммджоу можно было перечислять ни один день и все равно не закончить.
- Еды? Гриммджоу, будь добр, следи за своим языком, пока я не вырвал тебе его и не запихнул подальше в глотку! Ты просто не умешь сдерживаться, не так ли? Ну так вот, мой тебе совет, заткнись, а? Семейство распалось без своего предводителя и потому сейчас ни один твой совет не будет воспринять твоими "братьями"! И за чью власть ты будешь бороться? Ты видишь здесь кого-то, кроме нас?! - Розовый не сдержался и сейчас поправлял прядь своих волос, заправляя ее за ухо, чтобы привести тебя в порядок и больше не злиться на кого бы то не было.
- Я так думаю, что такой взгляд тебе еще аукнется, я тебя уверяю. - На самом деле ученому захотелось просто вернуть себе свою лабораторию, в которой он был один и никто не хотел заходить внутрь - Заэль чуть усмехнулся и провел пальцами по своим вискам - им нужно было придумать план действий, а они стояли и срались, как кошки. Увы, розового явно не стали бы слушать и воспринимать всерьез, потому он прикрыл глаза и замолчал.
Сейчас можно было просто стоять на месте и наслаждаться свободой, которую подарило им неожиданное воскрешение, можно было, но так не хотелось. Уйти в это чертово соредоточение шинигами и отомстить этому чертовому шинигами. Оторваться от этих неудачников и спокойно предаться своим планам.
- Причины? Ты ведь не думаешь, что у нашего благодетеля просто нет сил появиться перед воскрешенной армией? Так, стоп, удивительно, что ты решил согласиться с моими словами, Улькиорра, - арранкар отвернулся от созерцания пустыни и посмотрел на Четвертого: на самом деле он иногда был довольно серьезным и мог согласиться с умной идеей. Он был...самым спокойным и разумным в этой компании. Нет, розовый был умен, но сейчас с трудом держал себя в руках: на самом деле его мозг сверлило осознание того, что ещу кое кто выжил. Уж ученый то точно помнил ощущение этого реяцу. И уж очень не хотел, чтобы Ннойтора появлялся рядом. Глупо, но сейчас Заэль желал бы, чтобы тот резко повернул в другую сторону.
- Боже мой, Улькиорра, я слышал "нам"? Ты думаешь, то мы сейчас обнимемся покрепче, возьмемся за руки, да и пойдем вперед? В качестве временного прибежища могу предложить остатки своей лаборатории, там еще осталась "еда". Да и тепло, потому мы можем набраться сил там, - розовой показал пальцем в сторону той части лборатории, которая не была еще разрушена.
- Ннойтора, а ты знаешь, что выглядишь тоже не лучшим образом? - Розовый недовольно посмотрел в сторону подошедшего арранкара и зашипел словно разъяренная кошка - ему захотелось сделать то же самое, что сделал Джилга, но он был чуточку воспитаннее.
- Мне кажется, что тебе стоит поумерить свою гордыню и подумать немного. Хотя, куда там, мозгов у тебя явно меньше, чем у того же Гриммджоу, - Заэль вновь вспылил и резко отвернулся от собравшихся на этом небольшом пяточке песка.